ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
(Окончание. Начало в №21 от 2 июня 2022 года).
ДЕВЯТОГО мая в свой, можно сказать, законный день рождения понежиться в постели не удалось. Нужно было встать на рассвете, чтобы успеть к автобусу в сторону Эльбруса. Потому первые полчаса-час слушал неумолчного экскурсовода в полудреме. Пока наш мерседесовский бусик мчался мимо Ессентуков и Пятигорска, она беспрерывно рассказывала что-то про местных казаков и древние горы-лакколиты, то тут, то там топорщащиеся поодиночке на предгорной равнине. Оказывается, что это неудавшиеся вулканы. То есть миллионы лет назад поверхность планеты здесь пучило от вырывающихся на поверхность магмы и раскаленных газов. Но прорыва так и не случилось, только огромные каменные шишки в предгорных степях Ставрополья как бы «надулись».
Тем временем мы заезжаем в Кабарду, мимо города Баксан и следующими за ним селениями. На окраине одного из них, Атажукино, на склоне горы высится одна из самых старых, построенных еще в 1936 году по плану ГОЭЛРО гидроэлектростанций Северного Кавказа. С удивлением узнаю, что на ГЭС уже в 2010 году радикальные исламисты устроили диверсию, взорвав часть оборудования станции. Правда, ее быстро восстановили. Но от осознания, что здесь, в неотъемлемой от России Кабардино-Балкарской республике, совсем недавно водилась террористическая нечисть, стало как-то не по себе.
А вот и первый автопривал: придорожная кафешка с вкуснейшими сырниками, традиционными хычинами, кучей разнообразного мяса и настоящим, как из детства, компотом. Тут же, в соседнем зале, торговые ряды с местными сувенирами. Больше всего здесь изделий из шерсти овец, пасущихся неподалеку: папахи, свитера, теплые носки, тапочки, войлочные и вязаные шапки. А за соседними столиками страждущим могут налить чачи или домашнего вина, хотя, казалось бы, местная религия эти напитки не поощряет.
Вообще, если уж говорить об особенностях здешних обычаев, то нельзя, наверное, не упомянуть о такой детали: во всех туалетных комнатах для правоверных мусульман непременно стоят специальные кувшинчики-кумганы для, скажем так, омовения после всех интимных «процедур».
Однако движемся дальше в сторону снежных вершин. Наш гид Нина Михайловна, когда мы проезжаем через селение Исламей, просит обратить внимание на полное отсутствие на улицах мусорных баков и урн. Тем не менее – вокруг ни соринки, ни бумажечки. Оказывается, хозяйки местных родовых имений каждое раннее утро выставляют у ворот полностью закрытые мешки с бытовыми отходами и другим мусором, что затем обязательно собирают коммунальщики. И если кто-то из женщин до определенного срока не успел, то ждет наступления следующего дня.
Кабардинские и балкарские домовладения – вообще вещь для нас, европейцев, удивительная. В подавляющем большинстве – это просторные дворы, огороженные высокими сплошными заборами с огромными, богато украшенными глухими воротами. За ними теснятся несколько, часто соединенных друг с другом, жилых строений. В них живут целыми родами. То есть родители, что по очереди строят каждому из сыновей, по мере их женитьбы, небольшие дома для невесток и внуков. Так и живут все вместе, в одном дворе, где первое и последнее слово за старейшиной, а в повседневных, бытовых вопросах – за свекровью.
Тем временем наш небольшой автобус упирается в целую колонну машин, остановленную местными гаишниками у центральной площади города Тырныауз. Это по случаю празднования Дня Победы и шествия «Бессмертного полка». Ведь даже этот, самый высокогорный, если Интернет не врет, город в Российской Федерации (1300 м. над уровнем моря) страшная война прошлого столетия не обошла мимо. Когда немецкие егеря из горно-пехотной дивизии вермахта «Эдельвейс» рвались к Эльбрусу, рабочие Тырныауза взорвали свой знаменитый вольфрамомолибденовый горный комбинат и ушли через перевал в соседнюю Сванетию. А после освобождения города ГОК, дающий треть от всей потребности СССР редкоземельного сырья, был быстро восстановлен и исправно работал вплоть до 90-х годов. Но после развала Союза единственное градообразующее предприятие тоже «накрылось медным тазом», после чего Тырныауз стал стремительно пустеть, заслужив название города-призрака, где уже три десятка лет ничего не строится.
Правда, говорят, что сейчас бизнесмены собираются возобновить добычу стратегических металлов и восстановить горно-обогатительный комбинат, что станет хорошим поводом для строительства железнодорожной ветки. А это в свою очередь – настоящее возрождение города, приток массы туристов и любителей горнолыжного спорта, стремящихся на склоны Чегета и Эльбруса, куда наша небольшая тургруппа и направлялась.
В окрестностях поселка Терскол мы прокатились в сторону вершины горы Чегет на старенькой канатно-кресельной дороге, построенной еще в середине прошлого века. Пожалуй, это одно из самых ярких впечатлений за весь наш высокогорный рейд в Приэльбрусье. Ведь для посадки в одно из довольно примитивных кресел на толстом железном тросе, непрерывно снующих туда-сюда вдоль крутого склона горы, сначала нужно встать на некий деревянный постамент. И обязательно озираясь, чтобы не напугаться, когда очередное сидение, провернувшись на огромном приводном колесе, врежет тебе сзади под коленки. Разумеется, ты, как подкошенный, падаешь в металлическое, раскачивающееся после жесткой посадки кресло, не забывая при том опустить перед собой страховочный баръерчик из железной трубы. И все нужно проделать быстро, с первого раза, без всяких охов и ахов. Впрочем, я лично не видел, чтоб кто-то с щекочущей нервы процедурой не справился. Может, потому что усаживаться на канатку горнолыжникам и ротозеям, типа нас, помогают сурового вида немногословные местные бородачи.
Зато потом – наслаждение! Оглушительная, если можно так выразиться, тишина. Густой от чистоты и морозного запаха воздух и восхитительные, захватывающие дух горные пейзажи вокруг.
Где-то далеко-далеко внизу остаются крохотные домики, автомобильные «букашки», нитка петляющей по ущелью пенной реки. И ТИШИНА, изредка прерываемая щелчками кресельных подвесок на стыковых опорах да восторженными взвизгами попутных и встречных горожан, впервые выбравшихся в горы.
Поменяв на перекладной станции кресло, мы поднялись до самого начала горнолыжной трассы Чегета, считающейся одной из самых крутых и сложных на всем Кавказе. Здесь, у черной скалы с мемориальными досками погибшим горноспасателям, мы прослушали коротенькую лекцию о Высоцком, Визборе и других знаменитостях, почтивших своим посещением эти кручи, поглазели в сторону закрытого плотными облаками Эльбруса, нафотографировались вволю на фоне глубокого ущелья и послушно покатили вниз, к ожидающему нас автобусу.
И тут случилось то, ради чего только бы и стоило пускаться в наше путешествие. Когда наше с супругой парное кресло находилось над серединой самой широкой и довольно глубокой расщелины, канатная дорога вдруг замерла. Я слышал раньше, что такое случается, и что нужно просто терпеливо ждать, когда все запустится вновь. Но прошло минут пять, а может быть и больше, но никаких движений. Я было начал прикидывать глубину сугробов внизу, если придется «катапультироваться», но, к счастью, кресло слегка дернулось и неспешно покатилось вниз…
Честно говоря, после данного приключения следующий трехэтапный подъем в сторону двугорбого Эльбруса в комфортабельных европейских кабинках канатной дороги не произвел такого уж яркого впечатления. И это несмотря на то, что завезли они нас на высоту аж в 3850 метров над уровнем моря. Там, от перепада давления заложило уши и даже слегка «штормило» с непривычки, хотя на второй станции по совету гида задерживались для адаптации минут на десять.
А еще было интересно и немного завидно наблюдать, как затянутые в модные комбинезоны люди в шлемах прилаживали к своим космического вида высоким, негнущимся ботинкам лыжи или яркие доски сноубордов и отправлялись в стремительный полет по крутому спуску. Мы потом сквозь стекла кабинок наблюдали сверху, как лыжники лихо закладывали крутые повороты на уже рыхловатой, весенней трассе. Красота!
Отобедав в одной из многочисленных харчевен, наша группа тронулась в обратный путь. Правда напоследок заехала на так называемую поляну нарзанов, что вырываются на поверхность в устье реки Баксан. Некоторые источники, откуда народ набирает воду во все свободные емкости, явно железистого происхождения. Поэтому их русла сплошь ярко-ржавого цвета. Ну, и, конечно, повсюду ряды торговцев местными сувенирами, шерстью, овечьими и телячьими шкурами, медом, травяными горными сборами и т.д. и т.п.
Здесь, в Приэльбрусье, повсюду самый настоящий культ целебных вод, что, по словам местного населения, лечит чуть ли не все человеческие хвори. Например, бывший гаишник, карачаевец Хасан, везший нас на своей машине следующим днем из Кисловодска в очередную «Долину Нарзанов», утверждал, что есть редкие источники, которые вымывают из человека все возможные и невозможные вредные отложения солей и камней: вплоть до зубных.
Занятный, кстати, человек – этот Хасан. Не жадный до денег, трудолюбивый, внимательный, доброжелательный, но очень уж словоохотливый. Пока мы с ним колесили по крутым дорогам, он успевал одновременно рассказывать, кому из местных хозяев принадлежат нагуливающие вес стада баранов и бычков, указывать на провода «электропастухов», метеостанцию на горе, проступившие наконец-то из облаков белоснежные вершины Эльбруса, новые светодиодные фонари у совершенно пустынной длинной дороги, ведущей куда-то в соседнюю республику, и еще многое другое, что попадалось нам по пути. При этом он беспрерывно делился своими мыслями о дружбе народов, агитировал за смешанные браки, делился конспирологией, что Березовский с Гайдаром еще живы. И вообще о том, как нужно выстраивать отношения со всем миром в целом и соседями по улице в частности. А когда мы, наконец, спустились по серпантину в «Долину Нарзанов», Хасан первым делом перездоровался со всеми сувенирными лавочниками, продавцами хычинов и папах, не забывая советовать набирать из бьющих повсюду источников воду в бутылки под самое горлышко: чтобы не окислилась. Словом, вел себя как настоящий гид-любитель, отрабатывающий информационную норму по полной программе. Кончилось тем, что Хасан так нас заболтал, что мы, расставаясь, в конце концов, забыли свои баклажки с серебряной водой в багажнике его легковушки.
Ах, да! Из-за всей этой курортной суеты и бесконечных поездок от достопримечательностей к достопримечательностям, «гидских» рассказов местных легенд и преданий, совсем забыл купить себе настоящую горскую папаху. Чтобы пугать дома прохожих в Индустриальном во время будущих вечерних пробежек. Не аккуратно причесанную, с белыми кудряшками, а дикую, косматую, глубокую. Нашел такую (на снимке) у Медовых водопадов, но, чтобы не тащить с собой на экскурсию, отложил на потом. И забыл. Жаль. Наверное, придется съездить за ней на Кавказ еще разок.
… Дорога домой была стремительной, удивительно легкой и солнечной. Моя «Сузучка» преодолела ее за пять часов, сожрав всего один, правда, залитый под пробку бензобак. Может быть потому, что ветер в спину и все время под горку?
Автор Александр МИРОНЧУК.
Фото автора.
