Правонарушение, о котором пойдет речь ниже, на первый взгляд, может быть, не очень опасно в буквальном смысле для общества, но весьма поучительно. Речь пойдет о том, что если для одного гражданина что-то категорически запрещено, то для другого — вроде бы как можно.
Дело об данном административном проступке и наказании на первый, да и на второй, взгляд кажется простым как прямой железный лом. Некого гражданина Ш. в ноябре прошлого года краснодарский сотрудник ГАИ попросил предъявить документы на внедорожник «Тойота Ландкрузер Прадо», на госномере которого очень красиво и, конечно же, совершенно случайно сочетались подряд три семерки с благозвучно расположенными буквами. Может быть, как раз это и привлекло внимание патруля к нехилой японской иномарке, не знаю. Но произошедшее дальше безусловно наводит на мысль, что выделяться на фоне остальных не всегда полезно.
Полицейский, «пробив» номера по базе, обнаружил, что они абсолютно от другой машины. То есть являются заведомо подложными. По данному возмутительному поводу составили протокол об административном нарушении, а номерные знаки были изъяты. Вдобавок выяснилось, что господин Ш. хозяином внедорожника не являлся. И техпаспорта этого джипа у него при себе тоже не было. Что должны были подумать в данной ситуации сотрудники полиции, а?
В последствии дело было рассмотрено в Тимашевском мировом суде. В результате решено отлучить гражданина Ш. от руля на полгода. А изъятые номера замечательной красоты по вступлению данного судебного решения в силу велено уничтожить.
Нормально? Нормально. «Залетел» – получи. И смирись на положенный срок. Подобных дел о лишении прав управления транспортом по разным поводам в наших судах воз и маленькая тележка.
Может быть, и мы не обратили на это административное дело никакого внимания, если б наказанный водитель Ш. не начал качать права, энергично оспаривая как полицейский протокол, так и решение мирового судьи. Жалоба на него поступила в районный суд.
Причем, жаловался этот господин Ш. не абы как, а высокопрофессионально, с большим знанием дела, вплоть до мелочей в законодательстве, регулирующем ПДД.
Так, он пишет, что внедорожник с подложными номерами принадлежит двоюродному брату. То есть формально он к «блатным» номерам отношения якобы не имеет. Просто в тот день у него сломалась машина, а в Краснодар нужно было позарез и срочно. Пришлось одолжить джип у родича. И, дескать, в спешке не заглянул в «бардачок», где обычно хранятся техпаспорт со страховкой.
Правда, есть маленький ньюансик. После того, как братишка в 2014 году купил себе японского «Крузака», гражданин Ш. продал ему свою ВАЗовскую «пятерку». А на ней как раз и были установлены государственные регистрационные знаки с красивой комбинацией семерок, что так ценят карточные игроки в «очко». Как написано в жалобе, брат эти номера должен был потом обязательно перерегистрировать в ГИБДД на свой внедорожник. Но так и не сделал. Почему-то…
Нет, с этим как раз все, полагаю, должно быть понятно. Зачем человеку, покупающему продукт отечественного автопрома ради «блатных» номеров, заморачиваться на такие мелочи, как государственная регистрация. Перевесил с одной машины на другую – и ладно. Кто вообще посмеет остановить крутую иномарку с еще более крутым номером, а?
Однако, в Краснодаре нашелся такой патрульный смельчак, составивший протокол и направивший его в суд. При этом, жалуется Ш., сотрудник ДПС не учел ни его объяснения, ни доводы на отсутствие умысла в совершении правонарушения, ни то, что через полтора часа двоюродный брат приехал на место с документами на внедорожник.
Далее «лишенец» Ш., со знанием дела и ссылками на Кодекс об административных нарушениях и другие правовые акты, пытается оспорить полицейский протокол о нарушении ПДД при управлении транспортом с подложными номерами, так как в правительственном постановлении №1090 от 1993 года ничего про это не сказано. Вот если бы госзнак или способ его установки не соответствовал ГОСТУ – тогда, да, нарушение. А про ограничения, связанные с управлением транспорта с подложными номерами в том документе ни-ни. Значит, пишет Ш.,сотрудник незаконно усмотрел в его действиях нарушение ПДД. Полицейский вообще, дескать, должен был сначала отправить знаки на экспертизу. Это, во-первых.
Во-вторых, при досмотре внедорожника соответствующий протокол, якобы, составлен не был, что является грубейшим нарушением законодательства. А в протоколе об изъятии количество регистрационных знаков вообще не указано.
Далее в жалобе следует еще целый ряд юридических и процессуальных закавык, на которые ссылается Ш., доказывая свою правоту. Причем, повторяю, делает это со знанием дела, даже, предполагаю, с некой любовь и даже страстью, к что обычно не свойственно обыкновенному водителю.
Как думаете — почему? Ну же, читатели… Попробуйте хотя бы с трех раз…Правильно! Гражданин Ш. является штатным сотрудником ГИБДД, причем не самым последним в местном полицейском табеле о рангах. Потому и жалуется на составившего протокол краснодарского коллегу и мирового судью, лишившего его прав, на профессиональном, так сказать, уровне. Просто диву даешься: как такой грамотный специалист, требующий от нас, рядовых участников движения, безупречного и равного выполнения строгих дорожных правил, сам так оконфузился? Или он среди тех равных, кто еще равнее?
Может еще и поэтому гаишный офицер абсолютно не согласен с решением мирового судьи об уничтожении редких по своей «красоте» регистрационных госзнаков, что наверняка достались ему в свое время абсолютно случайно. Хотя, казалось, какое ему, законопослушному гражданину Ш. до них дело. Ведь те знаки, по его признанию, два года назад унаследовал родственник.
Что не так? Пусть братишка и жалуется по инстанциям, что у него забрали номера с «очком». Или без гаишного местечкового «авторитета» слабо?
Однако, как поется в одной популярной среди определенных авторитетов песне:
«…Но не «очко» обычно губит,
а к одиннадцати туз».
Автор Александр Мирончук,
корреспондент газеты «Антиспрут», депутат МО Тимашевский район.
Вместо послесловия: как стало известно редакции, решение мирового судьи в отношении гражданина Ш. районный суд под председательством Л. Балашовой оставил в силе, а его жалобу без удовлетворения.
