Далеко не каждый крупный город может похвастаться столетием своего футбола, а вот кубанская станица Роговская право на это имеет. Причём, право, подтверждённое документально, – старой, чудом дошедшей до нас фотографией. На обороте её надпись: «Роговскому Спортивному обществу в память о незабвенном брате моём Анатолии Дмитриевиче Дмитриеве. Первая Роговская к-да футболистов, организованная в 1910 году Анатолием Дмитриевым, который был и её капитаном. Снимок сделан в день первого матча.
Ал-др Дмитриев, г. Ленинград, 15 июля 1965 года».
Крестиком на фотографии в центре помечен сам Анатолий Дмитриев, а двумя крестиками, ниже его – Беляев. Весьма необычно смотрится ныне спортивная форма первых роговских футболистов. Судя по тусклому фирменному штампу на обороте – «ФОГРАФИЯ и Партрет. МАСТЕРСКАЯ М.М. ВАСИЛЬЕВА. ст. Роговская, Кушовка… Тимошовка, Ольгинская».
В 1965 году в Роговской старожилов, помнящих дореволюционную пору, ещё хватало, поэтому на фото дописали карандашом фамилии и ещё двух футболистов – «1. Щербань Савва… 2. Дубницкий Павел Артем». Говорят, фотографию эту несколько десятков лет назад достала у кого-то из роговчан для школьного музея Нина Михайловна Безуглова, и сейчас вряд ли удастся установить фамилии остальных роговских футболистов. Да и по Дмитриевым вопросы: чем они занимались в Роговской, как оказались в Ленинграде? На обороте фотографии имеются затёртые следы и иных чернильных и карандашных записей, скорее всего – фамилии футболистов 1910 года. Ведь в 1920-40-е годы репрессировали и за не то происхождение, и за старые знакомства, поэтому немало народа скрывало своё прошлое, пряталось в городах.
Но кое-что о роговских футболистах 1920-1940-х годов восстановить удалось. Семён Иванович Колегаев, старый футбольный болельщик и бывший футболист, вспоминает:
«Футбольное поле в Роговской было ещё с царских времён. Оно и ныне находится на том же месте, только раньше за ним располагалось старое станичное кладбище, огороженное кирпичными столбами и толстыми тёсаными брусьями. Вот эти широкие брусья забора и видны на заднем фоне старой фотографии футбольной команды. Между футбольным полем и забором была спортивная полоса шириной метров 15, с турником, брусьями, «кобылой» и стенкой. Ведь казакам советская власть не доверяла и до 1936 года в армию не брала, но их тренировали в территориальных войсках. Вот они на этой полосе и тренировались, был и стрелковый тир в центре станицы с пулемётом «Максим», от старого детсада до Садовой.
На кладбище была часовенка, склепы, заросли сирени и вонючей китайской акации, из которой мы делали пики и играли там в индейцев. Тогда крыши были камышовые, под стрехами казаки прятали оружие, и у нас, пацанов, были кинжалы, шашки и даже наганы. На кладбище стреляли, а Тарытину Данько такой пикой кто-то оторвал пол-уха, его водили в больницу, и пацаны стали звать его «Алым Ухом». Данько погиб в войну.
Футбол пошёл из Англии, и названия футболистам были английские: голкипер – вратарь, хаубек – правый и левый нападающие, центрхаубек – нападающие, бегающие по всему полю, инсайт – два полусредних, бэк – защитник. По поводу бэка потом даже известный юморист «Тарапунька» шутил, что наш бэк ихнего бэка задавит.
В двадцатые годы футболом занимались в основном дети нэпманов, так как казаки были в степи, им некогда было играть в футбол. Помню футболистов Беляева, Тараненко, Прокопца, Сушилова, Шулику, Бурло, Полякова Семёна, Масальского, Белоусенко, Горяинова.
Шулика (ударение на «и», от названия хищной птицы) был сильным вратарём. Потом его взяли в футбольную команду Краснодара, а оттуда в киевское «Динамо». Говорили, что он ни одного мяча в ворота не пропустил. И когда в 1935 году в Москву приезжали играть футболисты из Испании – «Чёрные буйволы», – то всех обыгрывали, но киевские футболисты, с Шуликой, испанцев победили. Тогда в Роговской на рынке стоял столб с радио, и мы сидели вокруг, слушали футбольные матчи. А в 1936-м я уехал учиться в Новочеркасский лесо-мелиоративный техникум, но начало Испанской войны застал в Роговской: у почты был щит, на котором вывешивали газеты, отмечали по карте линию фронта, все переживали за республиканцев.
Беляевых было два-три брата: младший, сын лавочника – высокий, симпатичный, играл при мне. Сушилов – сын дьякона, очень хорошим футболистом был. Масальский был с таким сильным ударом, что однажды перебил мячом верхнюю перекладину ворот. Бурло – грек, семья переехала из Брюховецкой, женился здесь на старшей дочери Магеропуло, бухгалтера колхоза, которого в 1937-м арестовали. Подворье Прокопца было напротив нынешней школы, где была аптека. Они занимались торговлей, и их выслали в раскулачивание. Там мы играли в пожарную команду, таскали телегу с большой деревянной бочкой. Прокопец приезжал в 1956 году, приходил ко мне с Николаенко, мать которого держала в НЭП трактир возле рынка, и я водил их на старое подворье.
Белоусенко был сапожником, родители здесь вымерли, а Гриша потом и при колхозной жизни ремонтировал на дому людям обувь. Тараненко – из семьи лавочников. Их аптечный магазин находился, где теперь автобусная остановка в центре станицы, лавка была, где нынче «Ритуальные услуги», а жили в доме напротив нынешней церкви. Тоже в 1929 году раскулачили. Поляков Семён – хороший футболист, бил «шведкой», – так назывался удар не носком ноги, а верхней стороной ступни. Но Поляков пошёл потом грабить народ. Шла полоса арестов 1937 года, и они, с моим соседом Сивоконем, братом вратаря Шулики, и другими, под шумок, переодевшись в форму НКВД, заходили в дома: «Открывай!», – представлялись сотрудниками НКВД, грабили, искали золото и другие ценности. Ему дали десять лет. Так убили работавшую кассиром и принёсшую домой какую-то сумму денег жену редактора роговской районной газеты «За большевистскую Кубань» (народ эту газету называл «За быка»). Грабителям дверь открыла служанка.
Роговская футбольная команда была сильной, играли с командами станиц Тимашевской, Брюховецкой, Поповической, Приморско-Ахтарской, Бриньковской. Народа много приходило смотреть футбол, рассаживались на земле. До коллективизации играли в трусах до колен, майках и в сапогах, а бутсы появились уже потом. Так тогда народ кричал: «Бей по лыткам», – то есть, по голенищам. Мяч надували ртом, затыкая уши тому, кто надувал. А когда стали насильственные колхозы, – нищета пошла, несколько лет народу было не до футбола. На футбольном поле власть устраивала митинги. Помню, выступают: «Товарищи, наши пушки бьют за столько километров, а ихние пушки так не бьют…». Стыдоба, как тогда народу врали.
Футбол возродился потом перед войной и после войны играли. Мой отец тоже любил футбол и ходил болеть.
Роговские футболисты часто выезжали на гарбе играть в соседние станицы, а мы, пацанами, ходили и ездили болеть за свою команду. В Тимашевскую выходили с утра, в скверике у нефтебазы, возле вокзала, отдыхали до трёх часов, а местные пацаны, дети железнодорожников, нас кормили: хлеб, цыбуля, сало. У тимашевцев была сильная команда «Локомотив». После обеда матч, и домой. Помню, наши выиграли у них, так нас камнями провожали их болельщики, а обещали, что попросят, чтобы нас бесплатно довезли до Роговской по железной дороге.
Ездили роговчане играть и в Брюховецкую, а мы бежали за ними 18 километров, по очереди отдыхая сзади гарбы на дышле. Там как-то два армянина заспорили на четверть водки, чья команда победит, и проспоривший потом угощал из этой четверти. До войны в Ахтари ездили играть уже на машине.
В НЭП фотограф приезжал в Роговскую с большим ящиком на треноге, а в 30-е годы на углу улиц Палкина и Кирова открыл фотоателье Михайлов, который был и очень хорошим художником: рисовал свои картины, копии других художников и вывешивал на стенде под стеклом. Помню, очень красиво написал картину: хатка у леса, берёза, всё заснежено, а по снегу глубокие следы с тенью.
Из футболистов тридцатых годов помню Горяинова, Бутовец Ивана Филипповича. Была у нас и подростковая футбольная команда, было нам тогда по 15-16 лет. Капитаном был Ванька Неронов, вратарем Петр Дубницкий, будущий учитель. Первый мяч у нас был набит сеном. Я играл потом и в футбольной команде Новочеркасского техникума».
Бутовец Владислав Филиппович, сам любивший играть в футбол в 1950-е годы, вспоминал довоенных футболистов: Смоленского Ивана, Горяинова Андрея, Мотина, Резниченко Олега, Горбун Василия. Владислав Филиппович говорил, что в Брюховецкую роговчане выезжали играть и после войны. Он вспоминал, как однажды, году в 1945-46-м, на своём поле роговская команда обыграла тимашевцев со счетом 13:0. У тимашевцев были «богатые» шефы, и играть они приехали в спортивной форме, а роговчане от бедности вышли играть босиком. А тогда была традиция: проигравшие с сухим счётом снимают свою спортивную форму и отдают победителям. И тимашевцы поснимали свою форму роговчанам.
После войны ездили играть и в Ахтари, и в Ивановскую. В Роговской у футбольного поля стояла ещё колокольня, высотой под 40-50 метров, её использовали пожарной каланчой, и на тренировках футболисты соревновались в силе удара, пытаясь перебить мячом колокольню, но никому это не удавалось.
По некоторым документам и рассказам известно, что Павел Артёмович Дубницкий в войну был заведующим мастерской МТС. В годы НЭПа он был мастеровым, работал в Роговской машинистом на мельнице-дертянке с нефтяным двигателем, а Бутовец Филипп Кононович его помощником. С раскулачиванием всю частную и тозовскую технику отобрали, но многие «технари» не захотели идти работать в новые колхозы и подались на вольные хлеба. Вот и Дубницкого с Бутовцом в 1932-м арестовали «за саботаж» и отправили в Ростов, а там им помог выйти на волю знакомый сотрудник ОГПУ Бугай, родом из Ново-Роговской, Куго-Ейского района. Туда при царе ссылали с Кубани проштрафившихся казаков, конокрадов и т.п., и народ там жил – «отчаюги». А Пётр Павлович Дубницкий воевал лётчиком, после фронта работал инструктором Роговского райкома партии, а затем учителем, директором средней школы.
Таковы воспоминания двух роговчан и комментарии старой фотографии. О футболе 1960-70-х годов – есть материал в старых подшивках районной газеты. На Западе «устная история» приобрела официальный научный статус ещё в 1970-е годы, а у нас лишь сейчас заговорили о важности фиксации воспоминаний старожилов. Не зря говорил лет 16 назад А.И. Солженицын, что нужно записывать воспоминания старожилов, ибо с их смертью безвозвратно уходят многие страницы нашей истории. Так, может быть, откликнутся и другие футбольные ветераны-болельщики, которым есть что вспомнить о футболе 1920-1940 годов?
Автор А. Тараненко,
подполковник в отставке, краевед. Станица Роговская.
