ВЗГЛЯД ИЗ ПРОВИНЦИИ
Каким же всё-таки красивым стал наш Тимашёвск за последние 10-15 лет! Сколько новых строений появилось с великолепной, неожиданной, нехарактерной для здешних мест архитектурой, прежде такой заурядной. Какие фасады у зданий в центре, горят, полыхают огнями, вывески то гаснут, то вновь вспыхивают или вытворяют ещё что-нибудь затейливое, сверкающее разными цветами, предлагая вам всё, что только ваша душа пожелает и даже больше, о чём вы вовсе не мечтали! В какой-то момент даже голова пойдёт кругом, и ты вдруг почувствуешь, что твоя родина вовсе никакой не Тимашёвск, а прямо настоящий Лондон, особенно когда в глаза тебе со стены вдруг хлестнёт надпись на самом натуральном английском языке, а не на каком-то там русском! Это что же, выходит, у нас вот в это самое время имеются люди, которые по-русски ни бельмеса и им нужны специальные афиши на аглицкий манер? Во – дела! Можно ли было представить себе что-либо подобное в ту пору, когда мы единой общностью дружными усилиями возводили величественное здание коммунизма?
Особенную прелесть испытываешь сегодня, когда с утра в самом центре города на столбе начинает орать репродуктор, восхищаясь товарами тех магазинов, которые, надо понимать, заплатили за рекламу.
– Перенести такое трудно, – говорят сотрудники ближней торговой точки. – Целый день лезут в уши рекламные тексты, повторяясь десятки раз. Приходится внушать себе, что это не на самом деле, что это тебе то ли снится, то ли ты и вовсе в бреду.
И ведь не просто предлагается информация, что там-то продаётся то-то, а с каким изыском и в какой форме, а зачастую так и вовсе на языке высокой поэзии, настолько высокой, что Пушкин отдыхает:
Хорошее качество и низкая цена –
Вам в «Центр моды» заглянуть пора.
Здесь каждый для себя своё найдёт
И без покупок точно не уйдёт!
Послушайте, ведь это же не просто так. Ведь эти строчки сегодня знает любой тимашёвец, спросите для интереса первого встречного! Пушкина не знает, какой там Пушкин, а это вбивается в башку каждому проходящему мимо столба с репродуктором и постепенно начинает восприниматься населением как единственный усвоенный им поэтический шедевр. Самым естественным образом! Ну, так за чем дело стало, давайте введём эти бессмертные строчки в школьные учебники!
Как известно, советская власть совсем не предусматривала подобного разгула торговых отношений. Тимашёвск представлял собою серенький убогий городишко со считанным числом магазинов, сейчас их на одном квартале больше, чем прежде было во всём городе.
Теперь, конечно, никакого сравнения с прежним временем нет, здесь и говорить нечего. Но почему-то радости от этого не испытываешь. Что-то мы в итоге потеряли. Честное слово. Понимаете, что-то у нас идёт не так. Да, пиво теперь живое. Раньше, кто помнит, было бочковое пиво. Сидела женщина возле бочки, мыла кружки литровые стеклянные, наливала в них пиво, стояла очередь 20-30 мужиков, кружка пива 24 копейки, каждый брал две кружки за полтинник, тут же отходил и примыкал к какой-нибудь группе, завязывался разговор, пока пиво выпивалось в положении стоя, и потом расходились каждый в свою сторону под впечатлением нового знакомства. И это было славно! Не пиво живое, а я был живой, ощущая в брюхе два булькающих литра и в душе самые тёплые чувства от только что пережитого общения.
Если называть вещи своими именами, то нынешнее преображение города в основе своей фальшиво. Потому что оно не несёт в себе стремления сделать нашу жизнь действительно лучше, современнее, красивее, а наши отношения доброжелательнее. Настоящая цель – сбыть товар во что бы то ни стало, навязать его потребителю каким угодно способом, потому и торговые точки украшают, стараются сделать привлекательнее. И, заметьте, товар ведь не представляют объективно, дескать, вот это в нём хорошо, а из недостатков то-то и то-то – нет, его безостановочно захваливают просто до потери пульса! В чём как раз и видна, считаю, самая неприкрытая ложь.
Сегодня проблема в том, что, несмотря на бутафорские преобразования, настоящих улучшений для основной массы населения нет, скорее наоборот. Общество наше продолжает жить в условиях сильнейшего дефицита, который оно испытывало с советских времён. Только в советскую эпоху это был дефицит товаров, теперь же товаров бери – не хочу, но зато отчётливо сформировался дефицит потребителей. Люди, рискнувшие заняться предпринимательством, зачастую не уверены в успехе, прежде всего, потому, что слишком много стало продавцов и, соответственно, у покупателей выбор расширился. У советского человека при его образе жизни речь о коммерческом успехе вообще не шла, зато он всегда был уверен в завтрашнем дне – так было в своё время устроено разрушенное общество. Ныне же, открыв своё дело, человек сидит и ждёт с моря погоды, то есть предпочтёт ли покупатель его товар. И нередко ждёт в своёй торговой точке целыми днями без видимого успеха, хотя всё делает, чтобы привлечь покупателя и, словно кокетка, старается всякими средствами понравиться ему. Он, может, бросил бы всё к чертям и просто пошёл работать, да ведь работу теперь попробуй найди, не то что в советское время, когда было проще простого определиться что делать, тем более, что в противном случае к тебе и вовсе предъявлялась претензия как к тунеядцу.
Вся штука состоит в том, что с вторжением в нашу жизнь капитализма мы потеряли много человеческого в наших отношениях. Мы стали более чужими и настороженными друг к другу. Особенно это отчётливо ощущается в хуторах и станицах, где раньше были колхозы. Тогда, особенно в какие-то отдельные, жизненно важные для человека моменты, приходило чувство одной большой семьи, в которой и родственники, и друзья, и соседи, и просто знакомые составляли единое целое и готовы были в любое время поддержать друг друга. Когда-то я уже рассказывал, как при помощи колхоза и одностаничников люди решали сложнейшие проблемы по возведению или улучшению жилья. Безусловно, в одиночку они бы с этим не справились. Но я тогда сам не понимал, что это была не просто бытовая ситуация, а что здесь всё прочнее проступало явление, которое у большевиков называлось воспитанием нового человека. Слов нет, в своё время коммунисты наломали немало дров, но было у них и много хорошего, которое теперь попрано, забыто, предано. И вот жильё. С деньгами тогда было туго, какие там деньги, но человек приглашал людей к себе на помощь не за деньги, и они с готовностью откликались, откладывая прочие дела, потому что не видели ничего более важного, нежели помочь человеку, шли, работали бескорыстно, был тяжёлый трудовой день без еды до самого вечера: делали замес, лепили саман или мазали хату. В это же время женщины готовили роскошный борщ и второе на мясе из колхозной кладовой, варили компот. От соседей притаскивали столы, стулья, расставляли их прямоугольником во дворе под грецким орехом либо под большой шелковицей, приносили посуду.
И вечером смертельно уставшие голодные люди рассаживались за столы и воздавали должное кулинарному искусству казачек, было очень вкусно и сытно и грело душу сознание хорошо и бескорыстно сделанного доброго дела. Усталость отодвигалась, спиртное поднимало настрой (я никогда не видел, чтобы на таком торжестве кто-то надрался сверх меры) и рождалось предложение:
– А давайтэ, хлопци та дивчата, заспиваемо!
Откликались охотно. В станице знали людей с особенно хорошо звучащими голосами (это называлось «хто вмие выводыть») и сажали их рядышком для наиболее слаженного звучания. И начиналась песня. Как заливались тенора! Мне кажется, предоставь им большую сцену, они, может, и Лемешеву с Козловским не уступили бы, но они не претендовали ни на какие лавры, а здесь, дома, проявляли себя во всём блеске.
Это было непередаваемо, когда песня далеко и мощно разносилась по станице. Это была не просто песня, это трудовой коллектив заявлял о себе не без торжества: мы победили, мы сделали очень важное дело, мы поддержали наших одностаничников, да здравствуем мы! И в разных местах по станице в ответ на это возникал один и тот же вопрос:
– А дэ це воно спивають?
И кто-нибудь обязательно давал исчерпывающий ответ:
– Та це у Мыколы Смитюка саман робылы.
И это, казалось бы, частное событие в жизни одной семьи становилось общим достоянием. Вот такое единство, взаимная поддержка и всеобщий внутристаничный патриотизм проявлялись в шестидесятые, семидесятые, восьмидесятые годы прошлого столетия. Как ни грустно признавать, но теперь это осталось лишь в воспоминаниях. Теперь у нас капитализм, то есть система, в которой, видите ли, каждый за себя.
Так куда мы всё-таки идём сегодня? Мы назывались самой читающей в мире страной. В те времена люди читали книжки в автобусе, в вагоне, просто в парке на скамейке. Нынче этого не увидишь. Книжки стали не нужны. Один мой знакомый пытался продать дом, покупатели приходили и, увидя в доме библиотеку до тысячи томов русской классики, все как один ставили условие: книжки убрать. Чтобы ни одной не было.
Ну да, теперь смартфоны. Но можно ли сравнить их с книгой? Разве случайно всё настойчивее говорят, что нынешние поколения примитивнее предыдущих? Разве не наводят на размышления представления нашей молодёжи о том, что «Войну и мир» написал Пушкин, а Южного полюса у нашей планеты вообще нет?
У меня есть глубокое подозрение, что нас оглупляют целенаправленно. Поскольку каждый из нас потенциальный потребитель товара, значит, должен быть как можно более глуп. Вот новое рекламное ухищрение – по городам возникли гуттаперчевые молодцы, машущие призывно рукою покупателям и встречающие их дебильной улыбкой во весь рот. По-моему, из нас хотят сделать таких же дебилов.
В заключение хочется мне от всей души выразить искреннее восхищение тем, какие мы всё-таки, господа, проститутки, просто нет слов! Было время, строили мы светлое будущее, были коммунистами, были атеистами, утверждая, что бог – есть заблуждение и глупость, ну, разве что стояли немножко церковки для самых отсталых, самых несознательных, что с них взять. И вот после того как эта система ушла в небытие, среди молящихся в церквах стали проявляться лики бывших коммунистов. Это, конечно, их дело, но всё же как-то не так. Неодолимая потребность перед кем-то пресмыкаться?
Ещё раз сошлюсь, что, если бы мы читали книжки, мы бы могли освежить в памяти строчки из Пушкина Александра Сергеевича, который, между прочим, коммунистом не был. Посмотрите финал сказки, в которой он смеётся над поповством:
С первого щелка
Прыгнул поп до потолка;
Со второго щелка
Лишился поп языка,
А с третьего щелка
Вышибло ум у старика.
А Балда приговаривал с укоризной:
«Не гонялся бы ты, поп,
за дешевизной».
Автор Григорий ТАМБИЯНЦ.
