ПУТЕВЫЕ ЗАМЕТКИ
Итак, продолжаем путешествие на Южные Курилы. Прошу читателей извинить за вынужденную задержку продолжения путевых заметок в связи с краткосрочным сочинским отпуском, который был столь интенсивным и насыщенным разными событиями, что после него опять не помешал бы отдых. Но это, конечно, как понимаете, шутка.
Однако, к делу. Вернее, к сахалинскому теплоходу «Игорь Фархутдинов», на котором мы с братом Алексеем идем в сторону курильского острова Кунашир, где прожил после срочной службы и женитьбы больше двадцати лет.
Идем не напрямую, а с заходом сначала на Итуруп, а затем на Шикотан, где должны высадить местных островитян, туристов и группу завербованных на путину индонезийцев. Некоторые из них шлыдались по теплоходу босыми даже по небольшой, открытой для выгула пассажиров верхней палубе. Хотя свежий ветерок и хмурый, прохладный день к тому не располагает. Наши туристы тоже ребята оригинальные. Многие, одевшись потеплее, часами сидят прямо на палубе, уставившись в море. Правда, подложив под себя так называемые пятиточечники. Кто не в курсе, это небольшой плоский кусок пенопласта, зашитый в ткань и привязанный к заднице, позволяющий сидеть хоть на земле, хоть на холодном камне или металле без риска застудиться.
Вот и сейчас, когда подходим к известному по песне о Сахалине проливу Лаперуза, тоже к поручням у борта не протолкнуться: туристы сплошной стеной. Леше пришлось поработать локтями, чтобы полюбоваться издалека на проплывающий сбоку по ходу анивский маяк. Он считается одной из достопримечательностей самого большого дальневосточного российского острова.
Но он был построен на самой южной оконечности мыса Анива еще в 1939 году во времена губернаторства Карафуто, правившего тут по итогам русско-японской войны с начала прошлого века до 1945 года. После того, как наши турнули японцев с Сахалина и Курил, на маяке, высотой с девятиэтажку, постоянно несли вахту смены из четырех специалистов. Здесь, несмотря на большую удаленность, были все условия для автономного проживания и работы: жилые помещения, кухня со столовой, санузел, помещения для генераторов, аккумуляторов, радиостанции и тому подобное.
Говорят, что свет яркого прожектора анивского маяка в ясную погоду был виден чуть ли не за 35 километров. А в туман и морось об опасных скалах моряков предупреждал мощный ревун и сирены, установленные на башне. Однако технический прогресс с годами все поменял. Так, в начале 90-х годов маяк стал полностью автоматическим, питая свой прожектор от изотопной ядерной установки. Поэтому персонал был уволен. А с 2006 года с развитием спутниковой навигации потребность в маяке вообще отпала, и он был заброшен. С тех пор там бывают только фотографы да проплатившие экстрим небольшие группы туристов, охочие до экзотики. Маяк от скверной погоды постепенно ветшает и разрушается. Но ходят слухи, что губернатор хочет реставрировать хотя бы внешне этот зримый романтический символ Сахалина, держащийся сейчас на честном слове и за счет почти сплошь облепившего его помета местных чаек.
Пользуясь случаем, решил проверить, как работает в море самый известный среди автомобилистов навигатор на мобильнике. В прошлый раз он меня удивил, четко показывая не только местоположение, но и все проливы, контуры островов и даже номера с подъездами в домах островных посёлочков. Увы, на этот раз система «тупила» так, что пришлось обратиться к ее прямому конкуренту, так называемому навигатору «2ГИС». И, о, чудо, все заработало!
Коротая время в шикарной каюте, мы с Алексеем перебирали наши свежие впечатления. Например, с улыбкой вспомнили, как с моим сыном зашли в какой-то пивнячок и страшно удивились, что на Сахалине пиво не только отмеряют, но и взвешивают! Да, господа, и это не шутка. Больше того, купив пустые пластиковые литрушки с поллитрушками, мы позже еще раз удивились, разливая в них «натурпродукт» из доставленных CDEКом полторашек. Оказалось, то ли сахалинская тара больше заявленной емкости, то ли наша, кубанская, меньше, чем положено. Так что смейтесь – не смейтесь, но и нам здесь неплохо бы взвешивать продаваемые нам пенные напитки.
Усидеть в каюте долго не смогли. Опять начала сказываться восьмичасовая разница московского и сахалинского времени. Ну и преклонный возраст, разумеется. Раньше, по молодости, помню, что, летая в отпуск на материк и возвращаясь на острова, нужно было всего один разок перетерпеть дремоту, чтобы уже через сутки внутренний хронометр перестроился под новый стандарт. И чтобы победить сон и не свалиться под утро по московскому еще времени, нам с братом пришлось шататься по теплоходу без дела. Хотя, если честно, то на этом корабле и пойти-то некуда. Разве что в столовую, что открывают на часок трижды за день по расписанию.
Да, «Фархутдинов» – это вам не шикарные пассажирско-круизные беленькие теплоходы югославской постройки, ходившие между Курилами, Сахалином и Владивостоком с конца семидесятых годов и до начала «лихих 90-х» прошлого уже века. Те имели шикарные прогулочные палубы, стоместный ресторан, пару баров, кинозал и даже музыкальный салон с дансингом и баром. Словом, все, что нужно, чтобы скоротать морское время для 206 пассажиров. Это не говоря про шикарные, просторные каюты с блистающими санузлами и маленькими кроватками для детей, системой стабилизации против качки, кондиционерами. Всего с полдесятка на весь Дальний Восток великолепных даже по нынешним заграничным меркам кораблей стометровой длины, со скоростью до 17-ти узлов. Они носили имена знаменитых русских актрис: Садовской, Андровской, Савиной, Неждановой и Орловой. Это вам не наш нынешний теплоход, идущий по тихой воде максимум 14-ти узлов, где из развлечений только две маленьких смотровых палубы по бортам да судовое кафе. В нем плитка шоколада Alpen Gold, которой в обычном магазине красная цена не выше сотни, стоила уже 300 рублей. А стандартный завтрак, состоящий из тарелочки манной каши, одного яйца, кусочка хлеба и стакана чая, тянул аж на 600 рублей. Короче, не разгуляешься!
Нет, мы, конечно, все понимаем: пароход, море, стихия, накладные расходы и все такое. Но когда, пользуясь полным отсутствием конкуренции, голодному человеку, особенно неопытному в таких путешествиях туристу, не оставляют выбора – это уж слишком. Мне в связи с таким «ненавязчивым» сервисом сразу вспомнился анекдот про умирающего от жажды путника, еле доползшего по пустыне до крохотного оазиса с киоском для газировки. Там пейсатый продавец предложил ему маленькую бутылочку воды за 100 долларов. А когда измученный человек изумленно спросил, почему так дорого, торговец в ответ предложил в поисках дешёвки прошвырнуться по рынку, выразительно окинув взглядом барханы до самого горизонта.
Но нам с братом как раз было на это начхать, потому что доченька нагрузила провиантом на все трехдневное морское путешествие.
Ночь перед заходом на остров Итуруп выдалась на удивление тихой. Хотя ветер по прогнозу обещал посвежеть. Я немного тревожился за Алексея, потому что вспоминал свою морскую молодость и все муки «прикачивания». Так старшие товарищи по ВМФ называли процесс привыкания салажат к качке, считая, что лучшее лекарство от нее – это тяжелая «блондинка». Ей назвали флотскую швабру из сотен длинных, выбеленных в морской воде, и связанных в длинный пучок тонких кончиков (веревочек, если по-сухопутному), которой нужно драить палубу до изнеможения. С тех пор у меня, наверное, мозоль образовалась в вестибулярном аппарате. Потому в прошлое мое курильское морское путешествие, даже спустя 23 года совершенно сухопутной жизни, вместо тошноты ощутил, если поверите, почти физиологическое наслаждение. Как будто вновь стал молодым и безбашенным.
К большому итурупскому пирсу, что в прибрежном Китовом, пришвартовались ранним утром. Погодка солнечная, с легкими облачками, цепляющимися за вершину неподалеку стоящего вулкана Хмельницкого. Вообще на Итурупе находятся девять действующих вулканов, не считая нескольких потухших. На склонах действующих –уйма горячих минеральных источников, привлекающих сюда многих туристов. Для них здесь недавно построен шикарнейший отель, чуть ли не премиум-класса, с внутренним двором под стеклянной крышей, что очень неплохо при капризной островной погоде. У отеля даже своя комфортабельная яхта имеется для любителей рыбной ловли. На ней состоятельные путешественники ловят в прибрежных водах огромных палтусов и появившихся здесь в последние годы из-за потепления больших тунцов. Таких, какой изображен на фото моего сахалинского друга.
Неподалеку от второй причальной стенки высится большой промышленный холодильник с покатой крышей, затянутой крупной сетью. Ну, чтобы чайки с их дико едким пометом не садились. Иначе металлической кровле через пару лет хана. Видимо, мстя за это, пернатые горлопанки обильно унаваживают всю территорию вокруг рефрижератора, с чем на наших глазах боролась КДМка с поливалкой и круглой вращающейся щеткой под брюхом. Точно такие же дорожные машины работают у нас, на Кубани, во время снегопадов и гололедицы.
Пока шла выгрузка пассажиров и грузов, я попросил Алексея сойти на берег хотя бы на пару минут. Ну, чтобы потом он, не кривя душой, смело мог говорить, что лично побывал на всех основных островах Южных Курил. Для этого я и по приходу на Шикотан собирался братишку «выгнать» хотя бы ненадолго на пирс в Малокурильске.
Ближе к вечеру мы тронулись в сторону пролива Екатерины, что между Итурупом и Кунаширом, который местные мореманы фамильярно кличут «Катькой». Его мы должны были миновать уже в темноте. А пока вместе с попутчиками любовались видом красивого вулкана Атсонупури на фоне чудесно алого заката. По-моему, на айнском языке его название означает что-то типа «отдельно стоящий». Эту почти идеально коническую гору японцы, за ее красоту, даже сравнивают с национальной гордостью своей Страны восходящего солнца – Фудзиямой. Хотя, на мой взгляд, находящийся на самой южной оконечности Итурупа вулкан Берутаруби почти ничем не уступает по красоте. Вы сами можете в том убедиться, взглянув на фотографию моего покойного уже, увы, друга, который несколько лет назад поймал в объектив не только вулканы, но и всплывшую на их фоне подлодку.
Пока, стоя на палубе, рассказывал брату все, что мне известно об Итурупе, к нам присоседилась какая-то любопытная московская туристка, засыпавшая наводящими и уточняющими вопросами. Она, кажется, решила, что именно на этом острове я и жил, а не на соседнем Кунашире. Пришлось объяснить, что знаю Итуруп не понаслышке, потому что за 23 года несколько раз довелось тут побывать и репортерски поработать. Например, от своей газеты вместе с командой вулканологов в свое время облетел на вертолете склоны всех итурупских вулканов, где они устанавливали автономные сейсмодатчики, позволяющие предвидеть извержения. Тогда это считалось большим научным достижением.
Приходилось также летать на свой Кунашир транзитом через местный аэродром, пересаживаясь с самолета на вертолет, когда наша взлетно-посадочная полоса закрывалась на ремонт. Плюс постоянный обмен информацией с коллегами из итурупской районной газеты. Да мало ли еще чего нас, курильчан, живущих по соседству через «Катькин» пролив, связывало.
К Шикотану, входящему вместе с малой Курильской грядой в состав Южно-Курильского района, мы подошли еще в утренних туманных сумерках. Но народ уже не спал, любуясь красивым рассветом и большой стаей дельфинов, плотоядно кувыркающихся в косяке то и дело выпрыгивающей из океана сайры: стремительной и сверкающей серебром, как узкий кавказский кинжал. Заметив это дельфинье пиршество, к ним «на подмогу» тут же со стороны берега прилетела небольшая стая чаек.
В бухту села Малокурильского мы зашли, когда окончательно рассвело. Ничего нового, спустя четыре года, здесь не увидел. Разве что большой новый волнолом из бетонных, похожих на пирамидки из тетриса конструкций. Не знаю почему, но в этот раз у меня в груди ничего не екнуло. Хотя на этом острове с самым большим в свое время советским рыбокомбинатом в своей журналистской молодости я бывал несчетное количество раз. И друзей шикотанских, с кем до сих пор поддерживаю тесные связи, у меня полно. Может, оттого, что сюда сейчас шкерить, то есть разделывать рыбу, едут не сотни и сотни молодых романтиков, а наемные индонезийцы? Или потому, что на пирс к теплоходу тут же подкатили несколько джипов, из которых выскочили зазывалы с табличками туристических компаний и компашек разного калибра. Похоже, местный народ сейчас больше зарабатывает на обслуживании приезжей публики, чем на рыбзаводах. С одной стороны это понятно и даже в чём-то похвально, но…
Вдобавок, появившийся наконец-то шикотанский мобильный интернет принес брату новость, что в Южно-Курильске якобы заканчивается бензин. А следующий танкер придет туда только недели через три. Встревоженный братан тут же заставил меня звонить своим островным друзьям, чтобы попросить их купить топливо впрок. Ну, чтоб наше путешествие не провалилось из-за того, что не на чем будет съездить к разным кунаширским достопримечательностям. Мол, давай им денежку, пока связь есть, на карточки скинем.
Я сразу прикинул, что это дело – дохлое. Попросить-то можно, но вот деньги они от нас вряд ли примут. Во всяком случае, раньше меня мои кунаширские друзья за такие предложения послали бы по известному всем адресу. Что, собственно говоря, и вышло. Я прямо при Алексее набрал телефона четыре. Но как только начинал заикаться о денежном переводе, меня, то интеллигентно, то веселым матерком посылали куда подальше. И спрашивали, когда же, наконец, мы доберемся до них. Дескать, «забодались» уже ждать: пирог с палтусом стынет, а содержимое рюмок, наоборот, греется.
Эх, узнаю старых курильчан!
Автор Александр МИРОНЧУК.
Фото автора.
(Продолжение следует).
