СТО ЛЕТ НАЗАД
Стремительными темпами развивается Краснодарский край в настоящее время, в том числе Тимашевский район, занимающий одну из ведущих позиций в экономике края. На его территории расположены и функционируют крупные промышленные предприятия, многие из которых являются уникальными в общероссийских масштабах. Стабильно работают учреждения образования, культуры и спорта.
С высоты достижений сегодняшнего дня определенный интерес представляет знакомство с документами Краснодарского государственного архива, рассказывающими о весьма сложной, противоречивой жизни кубанского общества вековой давности. Какие проблемы волновали жителей тогда Кубано-Черноморской области, какие трудности приходилось им преодолевать? С волнением листаешь страницы сохранившихся немногочисленных газет и воспоминаний активных участников того сурового времени.
1921 год. Совсем недавно шла ожесточенная борьба между так называемыми «белыми» и «красными», отголоски которой еще сохранились. И если основная часть населения в той или иной степени приступила к налаживанию мирного созидательного труда путем создания ТОЗов (товариществ обработки земли), коммуны (обществ совместного труда и проживания), то в лесах и плавнях еще орудовали многочисленные группы («банды») так называемых «бело-зеленых», которые наносили ощутимые удары по первым коллективным хозяйствам, разоряли простых сельских тружеников, убивали активистов.
На страницах областной газеты «Красное знамя» в тот год часто публиковались письма с мест, заметки журналистов о деятельности первых коммун, в том числе действовавших на территории нынешних Тимашевского, Брюховецкого районов, таких, как «Набат», «Всемирная дружба», «Шияновская» и других.
В статье под заголовком «Нападение бандитов на коммуну «Набат» довольно эмоционально рассказано о разыгравшейся трагедии в одной из первых коммун, созданной по инициативе большевика Петра Науменко. (Газета «Красное знамя», №94 от 29.04.1921 года).
Большой интерес представляют собой воспоминания активных комсомольцев той поры: Федора Палкина, Никиты Матвейчука, Иосифа Великолужского, Михаила Книги, Михаила Башты и других. Это от них мы узнали о коллективном хозяйстве с красивым поэтическим названием «Доброе утро», возникшем в феврале 1921 года; о гибели комсомольцев-чоновцев, охранявших обоз с зерном; о деятельности изб-читален и многих других событиях того непростого времени.
Особое внимание уделялось борьбе с неграмотностью, культурной отсталостью.
Не было еще в станицах и хуторах Домов культуры, клубов, но по инициативе первых комсомольцев уже создавались кружки художественной самодеятельности, выпускались так называемые «живые газеты», с помощью которых высмеивались многочисленные недостатки в жизни станиц и хуторов, клеймились позором те, кто злоупотреблял спиртным, кто уклонялся от созидательного коллективного труда.
Доставалось, к сожалению, и тем, кто упорно отстаивал свое право посещать храмы, молиться, соблюдать церковные правила. Усиленно проводилась антирелигиозная пропаганда, закрывались храмы, уничтожались церковные ценности. Почти была прекращена деятельность первого на Кубани женского монастыря во имя святой Марии Магдалины.
Иногда примитивные клубы открывались по инициативе полит-отделов Красной Армии. Об одном из таких сообщалось в газете «Красное знамя», №17 от 22.01.1921 года.
«В станице Тимашевской состоялось открытие Красноармейского клуба отдельного стрелкового полка внутренней службы Кавказского фронта.
Клуб открыт в честь тех красных героев, которые освобождали порабощенный пролетариат от ига капиталистов.
При клубе будут действовать секции:
– политической грамоты;
– театрально-музыкальная;
– секция физической культуры;
– санитарно-просветительская».
К сожалению, пока не удалось найти других сведений об упомянутом клубе, но есть надежда, что молодые историки-архивисты нашего районного отделения РОИА продолжат поиски в краевом архиве.
Что примечательно, и в те уже далекие времена находились «доброжелатели», которые старались выискивать «серьезные» с их точки зрения недостатки в деятельности учреждений культуры.
На странице той же газеты «Красное знамя» (№11 от 14.01.1921 года) сообщалось:
«В нашем театре на 600 мест в виде «любезности» первые ряды и лучшие места предоставляются станичному начальству и командному составу красноармейской части… А ведь в Советской России все предназначается в первую голову трудящимся… Надо давать пользоваться театром прежде всего трудящимся.
Да и цены в буфете нашего театра «кусаются» и не всегда доступны для всех: стакан чая или пирожок стоят 100 рублей, а бутылка пива – 250 рублей…
Вот такие безобразия творятся в нашем театре…».
Такими выводами заканчивается заметка, но авторы (Федяев и Майоров) обещают копию своего письма направить в политотдел дивизии.
Довольно серьезное внимание уделялось в тот год вопросам деятельности учреждений народного образования. Широкомасштабная борьба велась с неграмотностью населения, ведь только примерно 20-30 процентов жителей могли читать или что-то написать. Положение дел усугублялось еще отсутствием педагогических кадров, материальной базы школьных учреждений.
Надо признать, что накануне Первой мировой войны на Кубани действовало довольно большое количество учреждений народного образования, хотя в них обучалось лишь по несколько десятков человек. По несколько школ действовало в станицах Медведовской, Тимашевской, Роговской, Новокорсунской, были небольшие школы в отдельных хуторах. Но все они в результате Гражданской войны, революционных преобразований в основном прекратили свою деятельность из-за отсутствия денежных средств и педагогических кадров. И теперь надо было предпринимать титанические усилия, чтобы выполнять циркулярные документы наркомпроса РСФСР.
Необходимо было возобновить деятельность школ первой ступени, дававших начальное образование, а затем в течение 1921-1922 годов перевести их в семилетние трудовые путем открытия в них старших групп. Что касается общего среднего и высшего образований, то на повестке дня этот вопрос даже не стоял.
В семилетнюю трудовую школу можно было поступить по специально оговоренной очередности.
В первую очередь – дети, работающих красноармейцев, трудовых казаков и крестьян;
во вторую – дети советских служащих;
в третью – дети остальных граждан – в микрорайоне данной школы;
в четвертую очередь – дети граждан, прибывших из других населенных пунктов».
(Газета «Красное знамя», №426 от 21.09.1921 года).
В архивных документах сохранились фамилии учителей в количестве восьми человек первой семилетней школы станицы Тимашевской на начало 1921/22 учебного года. Специальное образование учителя имел лишь директор школы Горний Иван Евграфович, все остальные – всякого рода курсы подготовки учительских кадров.
В связи с большим количеством детей-сирот в станицах Медведовской и Тимашевской были открыты сиротские приюты (детские дома), в которых тоже работали люди, не имевшие специального образования.
Стране срочно требовались грамотные квалифицированные кадры, вот почему за парты иногда насильно усаживали не только детей, но и взрослых людей. Каждое воскресенье с 11 до 14 часов в станицах объявлялось «время всеобуча». За неявку на занятия без уважительных причин следовало строгое наказание.
Еще одним популярным центром культурно-массовой работы становились избы-читальни. Что особо привлекало туда взрослых людей? Это громкие читки газет и журналов, помощь в составлении разных заявлений неграмотным людям со стороны уже «грамотных» активистов и т.д.
Было много и других проблем, которые надо было преодолевать в первой половине 20-х годов. Многие интересные начинания 1921 года оказались под угрозой срыва из-за начавшегося голода в различных регионах Советской России, в том числе и на, казалось бы, благодатной кубанской земле.
Если в конце 1921 года наши комсомольцы еще пытались помочь детям голодного Поволжья и даже устанавливали так называемое «шефство» над отдельными детскими домами, то уже в январе 1922 года один из номеров областной газеты почти полностью был посвящен «неделе голодного ребенка» на Кубани.
Трудно сдержать свои эмоции, читая сообщения о многочисленных фактах голодной смерти целых семей станиц и хуторов. Не обошел стороной голод и семьи учительства.
Вот лишь несколько фактов:
«В Ейском отделе учитель М., задушив жену и ребенка, сам повесился. Причина – голод»;
«В Темрюкском, Славянском, Тимашевском отделах учительство, распродав все, что имело, по несколько дней сидит голодным или побирается по дорогам»;
«В Геленджикской волости две матери, желая избавить детей от мучительного голода, бросили их в море»…
И такие сообщения были на страницах всех печатных органов Кубано-Черноморской области.
Повсеместно претворялся в жизнь принцип: «Десять кормят одного!». То есть – десять человек «сытых» кормят одного «голодного». Но где найти этих «сытых», когда голод охватил практически очень многих жителей.
Надо сказать честно, не все ведь голодали. Хлебные запасы были у так называемых «кулаков», «середняков», но запасы прятали. Комсомольскому активу приходилось не только бороться с белобандитами, но всеми способами разыскивать и конфисковывать спрятанное зерно. К сожалению, многие юноши и девушки поплатились не только своим здоровьем, но и жизнью, спасая других и прежде всего – детей-сирот.
Более активное участие в общественной работе стали принимать женщины-домохозяйки, обученные женсоветами при профорганизациях. Именно они стали организовывать первые детские площадки, работали вожатыми в пионерских отрядах, были активными участниками «синих блуз» и «красных рубах» – культурных обучений в станицах и хуторах.
Активисты-комсомольцы были зачинщиками всех интересных начинаний.
В отобранных (экспроприированных) домах бывших богатых землевладельцев, купцов, священнослужителей организовывались (открывались) избы-читальни, народные библиотеки, где силами тех же комсомольцев, активистов из числа нарождающейся новой интеллигенции проводились для жителей беседы, дискуссии на политические темы «текущего момента».
Так шло становление нового социалистического общества на кубанской земле, которому предстояло испытать все тяготы и невзгоды второй половины двадцатых годов и страшные события 30-40-х годов двадцатого века.
В.Р. ПОКИНЬКО,
заместитель председателя районного отделения РОИА (Российского общества историков-активистов).
