ТИМАШЕВСКОМУ РАЙОНУ – 90 ЛЕТ

Память 88-летней Анны Никоновны Самойленко (в девичестве – Мусиенко) хранит многие исторические  даты. Помнит абсолютно все, что происходило с ней. Хорошие и плохие воспоминания о своем горьком прожитом моя собеседница определяет словами русской пословицы: «Родная земля и в горести мила».

Родилась в апреле 1929 года. Пережила голодомор на Кубани конца 1932-го начало 1933-го года. На тот момент ей было четыре года. Но долгожительница говорит, что и сегодня помнит, что такое страшный голод. Воспоминания о пережитом вызывают у нее волнение. Окунувшись в прошлое района и Кубани, тихо рассказывает:

– Наша семья всегда жила в станице Тимашевской по улице Южной. Двор был уставлен амбарами и сараями. Скотные дворы-базы содержались в чистоте и порядке. Рядом – огромный фруктовый сад. Подворье в 50 соток было огорожено с улицы забором, который в те годы называли «плетень». Добротный забор из рогоза и камыша служил защитой от всевозможных «шкодливых» соседских животных.

Старшая сестра, брат и я были свидетелями, как забирали большевики-активисты у населения станицы все продукты под предлогом невыполнения колхозами норм хлебосдачи. Тщательно обыскивали дома и дворы станичников, прощупывая длинными металлическими прутами мягкую землю во дворах, разваливали печи. Отбирали абсолютно все, вплоть до косточек и семян цветов. Отбирали или выбрасывали уже приготовленную пищу. Очень редко кому удавалось спрятать хоть что-то. Не обошли продотрядовцы и нашу семью. Разрушили не просто амбары и сараи – весь быт годами налаживаемый разрушили. Папу заставляли называть имена соседей, кто прячет от комиссии свои запасы. Он отказался, и его за это арестовали на шесть месяцев. Мы остались с мамой.

Я и сейчас помню, как сильно нам хотелось есть. Мама работала в местном колхозе, но принести с работы даже одно зернышко не имела права. По утрам брат уводил меня в сад, где мы искали фруктовый клей. Пекли оладьи из высушенных и перетертых трав: cпорыша и лебеды. И это была основная пища во время голода. Бывало, что питались только сырой травой, корнями, цветами акации. Но кушать хотелось постоянно.

После возвращения домой папа устроился в колхоз конюхом. Ему тогда удавалось за день насобирать горсть зерен, которые не доели лошадки. Позже станичников выручали мизерные пайки, которые «на законном основании» отпускал своим рабочим местный колхоз. Чаще всего людям давали макуху, жмых и выставляли палочки – трудодни.

После голодомора местный колхоз открыл для тимашевских малышей детские ясли и садик. В 1935 году среди воспитанников дошкольного заведения была шестилетняя Анна Мусиенко. Первый день в детсаду запомнился ей вкусом горохового супа, киселя и строгим режимом садовского дня. Малышам разрешалось делать только то, что скажут взрослые. Манная каша – всем. На горшок – всей группой.  Дневной сон, так не любимый большинством детей, был обязателен для всех. Так воспитатели приучали дошколят к дисциплине, и быть «такими как все». 

Эмоционально вспоминает:

– Я с удовольствием ежедневно ходила в детский садик. Он был рядом с нашим домом. Всегда к вечеру ожидала прихода брата. Но как-то вышло, что за мной целых три дня никто не приходил. Тогда я сильно обиделась на родных и уже не стремилась, как раньше, в свою группу. А в 1936 году я пошла в первый класс школы имени Толстого. Четыре класса старалась хорошо учиться. Но потом учеба стала даваться с трудом. Видя такое дело, отец припугнул меня: не пойдешь в школу, будешь пасти коров. А я – с радостью. Вместе с другими подростками в сороковые годы пасли свой домашний скот. А также помогали по дому. Главным летним развлечением станичных детей было купание в речке. Там собирались подростки с нескольких улиц.

Девочки подросли и стали смотреть на мальчиков другими глазами. Лучшим другом для меня среди парней был Стефан Самойленко. Помню, как в 11 лет мы фантазировали с девочками о предстоящем своем замужестве. Тогда я утвердительно сказала: «Замуж выйду только за Стефана».

Хорошая память Анны Никоновны и сегодня хранит, как она любила слушать рассказы взрослых, как довоенная молодежь уделяла внимание физкультуре и спорту. В 1931 году был введен обязательный комплекс ГТО (Готов к труду и обороне), что стало основой организации физического воспитания в СССР. Награждение специальным знаком ГТО считалось очень престижным. Досуг молодежи того времени дополняли нечастые походы в кино и танцы под патефон. Помнит, как в 12 лет с подругами ходили в центр станицы на танцевальную площадку. Танцевали так, что подошва парусиновых балеток за три рубля в один миг приходила в негодность. Домой возвращались толпой и с патриотическими песнями.

Хорошо помнит Анна Никоновна начало войны, как будто это было вчера:

– Молодежь возвращалась из кино. Шли по улице Ленина. В воздухе стоял аромат цветов, настроение замечательное. Вдруг видим толпу: люди стоят у военкомата, опустив головы. Подойдя ближе, услышали одно проклятое слово: «Война».

Через год немцы оккупировали станицу. Мотоциклисты с автоматчиками въезжали в огороды и сады станичников, уничтожая все на своем пути. Вели себя нагло. В нашем фруктовом саду поставили свои палатки и развесили гамаки. Со всех сторон неслась лающая, громкая речь немцев. Какой будет немецкий режим – толком никто не знал. Конечно, они чувствовали себя победителями, считая дозволенным брать всё, что им надо. Пока было тепло, оккупанты жили в саду. Частенько нас, детей, заставляли чистить им овощи. Питались они тогда хорошо. Запомнились мне их аппетитные галеты и сливочное масло. С приходом холодов немцы перебрались в нашу хату. Спали на кроватях, а для нас отец за печкой соорудил деревянные лежаки. Со временем продовольственное обеспечение немцев стало плохим. Немцы тогда вместе с нами уже ели пареные в печи бураки.

Запомнилась не только наглость немцев, но и завшивленность населения из-за полного отсутствия мыла и соды. Страдали, впрочем, и оккупанты. Вши переживали сильный холод и не тонули, когда одежду опускали в воду.  Это были разносчики сыпного тифа, который косил людей. Анна Никоновна вспоминает:

– Дети и взрослые ежедневно вшей давили руками, вычесывали, мыли голову керосином. Складки белья проглаживали раскаленным утюгом, отчего скопления гнид трещали, как дрова в печи. Из этих времен мне запомнилось только одно, что со вшами у станичников никогда не болели головы. 

А еще хорошо помню февраль 1943 года. Тогда немецкий офицер сказал моим родителям: «Завтра здесь будет русс Иван делать нашим солдатам пуф, пуф». Мы обрадовались. Кончились долгие шесть месяцев нашей оккупации.

По архивным данным, советские стрелки – автоматчики на рассвете 10 февраля 1943 года освободили станицу Тимашевскую. А 12 февраля полностью был освобожден весь Тимашевский район.

Со слов Анны Никоновны станичники жили тогда в беспросветной бедности. Все тяжести военных лет ощутили сполна на себе и дети. Много еще чего Анна Самойленко вспомнила так живо, будто это было вчера. Подробно рассказала, как в трудностях и лишениях встретили победный 1945 год. Тогда ей было 16 лет. Люди ходили во всем перешитом и с заплатками, в потрёпанной обуви. А молодой девушке хотелось выглядеть красиво. В своих воспоминаниях Анна Никоновна особо отмечает, что торговые прилавки станичного магазина в тот период были забиты огромными атласными плакатами с изображением Александра Пушкина. Мама Анны Ульяна Семеновна купила один такой плакат и покрасила его в коричневый цвет. Затем из него пошили Анне платье. Об этом долгожительница города вспоминает с улыбкой:

– Обнова для меня получилась очень нарядной. Люди не догадывались из чего сшито мое платье. Но в солнечную погоду портрет русского поэта отчетливо проявлялся у меня на груди. Долго то праздничное платье хранилось в семейном шкафу.

Несмотря ни на какие трудности, мое поколение все же было жизнерадостным. Мы верили, что сумеем преодолеть все трудности.

Как рассказала Анна Самойлова, несмотря на послевоенные трудности, районная власть детям уделяла особое внимание. Отличникам школа выдавала одежду и обувь. Направляли в пионерские лагеря и на санаторное лечение. В 50-е годы создавались стадионы и детские площадки. Особой радостью было для подростков смотреть, как на станичных улицах работники кинотеатра на стойки натягивают простынь, и как только темнело, дети и взрослые усаживались прямо на землю, смотрели фильмы военных лет. Даже у самых озорных мальчишек пропадало желание шалить.

Особое место в воспоминаниях Анны Никоновны уделено и станичным событиям 1951 года:

– В то время некоторые тимашевцы стали обладателями первых телевизоров с большой толстой линзой перед маленьким экраном. Поскольку телевизоры были большой редкостью, хозяева выносили их во двор для общего просмотра. В такие дни у хат собирались шумные компании из родственников, друзей, соседей. Впереди всех были дети. Мне уже было 22 года. Я активно участвовала во всех официальных праздниках. В станице их отмечали парадами и демонстрациями, на которые ходили всей семьей, предприятием, школой. Популярным местом досуга для тимашевцев тогда был станичный парк культуры и отдыха. На аллеях из морских ракушек установили деревянные лавочки. Для малышей работали карусели. Здесь же находились танцевальная площадка и летний кинотеатр.

Анна Никоновна хорошо помнит и 1954 год. По ее мнению, тимашевцы чуть-чуть свободнее вздохнули. Всё чаще на улицах были слышны песни, пляски под гармошку. Всё чаще то к одному, то к другому дому подвозили сундуки с нарядами, перинами и подушками. Сбегались соседи поглазеть на приданое невесты. Такое событие случилось и в семье Мусиенко. Со слов Анны Никоновны, она вышла замуж за того Стефана, с кем прошло все ее детство. Вспоминает с улыбкой на лице:

– Мое сватовство проходило по предварительной договоренности двух семей: Мусиенко и Самойленко. Это была яркая и зрелищная церемония с песнями, шутками, прибаутками. Наша свадьба длилась два дня. Первый – был днем торжественным и серьезным, на котором звучали родительские благословения и напутствия молодым. А вот на второй день нашей свадьбы начался бесшабашный разгул и веселье. В этом торжестве участвовали и наши соседи.

Выходила замуж в платье нежного кремового цвета с приколотым белым искусственным цветком. Точно такой же цветок был и на костюме моего жениха. Помню, как родные в тот день мне подарили рукодельную накидку на голову и простые хлопчатобумажные чулки на подвязках. Потом мы со Стефаном и огромной толпой гостей  уходили из отчего родного дома пешком на улицу Коммунальную в хату моего мужа. На подворье Самойленко в 60 соток земли проживали родные Степы. Они накрыли в нашу честь свадебные столы.

Тогда мне казалось, что все хорошее еще впереди. Я работала в колхозе. Муж – станичным плотником. Помню, как Стефан складывал топор, ножовку и молоток  в сумку из рогоза и на велосипеде мчался на свою работу. Его золотые руки превращали неотесанный кусок дерева в полезную вещь. Стефан с любовью украшал и наше жилье. Все нынешние столы, табуретки, шкафчики – это его труд. Станичники частенько обращались к нему за помощью. Он устанавливал заборы из дерева, настилал полы…

Белье стирали на специальной волнистой доске в железных огромных ваннах и тазах. Еду готовили на примусе. Вскоре в продаже появились керогазы. Их имели тогда зажиточные станичники,.. и мы со Стефаном.

До рождения нашей дочери мы часто ходили в кино. Самыми популярными фильмами были: «Подвиг разведчика», «Повесть о настоящем человеке», «Молодая гвардия» и «Кубанские казаки».

Появились и новые праздники. Помню, как в 1958 году в станице впервые отмечался День советской молодежи. На этот праздник мы ходили уже с нашей трехлетней дочерью Валентиной. Вспоминаю, как наша семья тогда участвовала в интересных конкурсах.

Рассказ Анны Никоновны Самойленко в преддверие 90-летия со дня образования Тимашевского района, как наказ молодым, чтобы помнили историю своей семьи, знали о многотрудной судьбе своих дедов и бабушек из их воспоминаний. Из истории конкретных людей складывается история и всей малой родины. Ни одна газета, ни один фильм не могут в полной мере передать тех чувств, которые пережили эти сильные люди в годы голодомора, войны и оккупации, в период восстановления разрушенного хозяйства. Люди, на долю которых выпало столько испытаний, как никто другой, знают цену мира на земле, умеют по-настоящему ценить счастливые моменты жизни.

Воспоминания долгожительницы выслушала и записала
Антонида НОВИКОВА.
Фото из личного архива семьи Самойленко.